| Лаэннор | Дата: Пятница, 27.03.2015, 00:36 | Сообщение # 1 |
 Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 1598
Статус: Offline
| Примечание 1: в тексте содержатся материалы сексуального характера, поэтому воздержитесь от прочтения, если вам меньше 18 лет, или вы по моральным, религиозным принципам сторонитесь подобного.
Примечание 2: в тексте содержится прямое цитирование Б. Пастернака и А. Пехова, но пока мне и так хорошо.
Домой
На дворе год двадцать шестой от открытия Темного Портала, от дня же, с которого я за этим клятым Порталом служу идеалам Света и Альянса, восемнадцатый, и я иду эти самые идеалы Альянса и Света предавать. Командир бастиона Аллерии так и сказал: не сестра ты нам боле, гнусь крапчатая, не сестра!
Подумаешь, братец нашелся. Ему хорошо, его Штормград - не хрен нашего пьяного повара, стоял и стоять будет. Там, говорят, нашим главным такие памятники отгрохали, что достать чернил и плакать! А мой Кель'Талас за это время успел столько лиха хлебнуть, что сказать страшно, отстроился заново, насколько сил хватило, и всей братией переехал в Орду. Так чем я-то виновата, если хочу на родину, а родина за это время начала служить... как же его? Военному Вождю Траллу. Да и хрен бы с ним, а? Главное - домой!
Я одного не понимаю: отчего другие эльфы домой не собираются? Или им вовсе плевать, что наши леса полны горя и смерти? Разве мне нужно остаться, лечить раны разведчикам и чирьи командиру? Спасибо, насиделась. Маму в холодную землю этого проклятого мира положила. Куда больше? Восемнадцать лет. Шаттрат - Бастион - Оплот Чести. Шаттрат - Бастион... Затолкайте коню в зад свои идеалы, я - домой. К Странникам.
Я же, как разобралась, что к чему, сразу взяла Кадгара за грудки и сказала: хоть удавись, но сделай так, чтобы я к Ворен'талю попала. Сделал. Пришла и с порога старика ошарашила: Люцилла, пятидесяти лет от роду, жрица Святого Света, лекарь отряда Странников, загремела за Портал с Аллерией, хочу служить Кель'Таласу, иначе подохну с тоски. Скажите, чего такого нужно сожрать, чтобы глаза позеленели, я сожру, только домой пустите.
...Меня не провожали. Скарб мой нехитрый в одну сумку уместился: молитвенник, лекарский справочник, дневник, запасное одеяние, заштопанное бельишко, заначенный старый паек и целых три золотых монеты. Правильно, кстати, заначенный. Новый в честь измены Альянсу командир зажал. Пусть подавится! Надеюсь, от моей солонины у него на заду новые чирьи выскочат.
А вот то, что друзья отвернулись, обидно. За что? Разве не я с алдорскими анахоретами на руинах Шаттрата больницу поднимала? Разве не с разведчиками мы несли мою маму, непривычно тяжелую, когда она... в тех Костяных пустошах... Несли, а я все не верила, что мы несем - тело...
Разве я другая? Я, Люцилла, жрица Святого Света, лекарь отряда Странников, эльфийка крови. Никто не обернулся, не помахал рукой, будто я умерла. Я покрепче сжала мамин лук (он почему-то всегда казался мне теплым, и в минуты отчаянья я по-детски верила, что мамина душа вселилась в этот лук и тихо шепчет мне слова утешения) и шагнула в портал. Назло всем - домой.
***
Ну, прямо скажем, фурора я не произвела. Я ж не Аллерия, на которую все рты разевали и ахали. При виде меня если и ахали, то с перепугу. Еще бы, эдакое мымрище (сию странную кличку мне дорогой командир приспособил, кроколиск его знает, что это в переводе со всеобщего означает), морковно-рыжее, загорающее до черноты при первом же намеке на солнечный луч и при этом же намеке покрывающееся веснушками от ушей до плеч. Правда, всегда находились эстеты, предлагающие закрыть мне лицо тряпицей, а дальше действовать, как велит мать-природа, но мама еще в детстве научила меня, как таких умников отшивать.
Да и вообще... Красивая фигура, страшная морда - эка невидаль. Не всем же Аллериями быть. Я сначала плакала, била зеркала (их было всего три в бастионе, так что, когда мужчинам стало не перед чем бриться, они сменяли где-то еще одно на солонину, а мне пообещали накостылять), а потом прикинула: в сущности, это же прекрасно - не быть ничем обязанной всяким похотливым самцам. А сколько времени освобождается, если не трястись над кудрями, ногтями, притираниями и прочей ерундой! Я стала одеваться, как мне удобнее, причесываться с расчетом, чтобы волосы не лезли в глаза, стричь ногти так, чтобы заразу не занести раненым, и больше читать и молиться. Через двадцать лет результат был налицо. Конопушек у меня на роже меньше не стало, зато к красивой фигуре добавились, как говорили, умные (надеюсь) глаза и крепкая вера.
А мужики... Зачем, в сущности, они нужны? Забавные самовлюбленные существа с тощими волосатыми ногами и смешным до колик органом, над которым они трясутся и даже, говорят, измеряют. Причем разница между людьми и родными эльфами - самое большее, в ногах. У эльфов они стройнее и без волос, но тот-самый-орган от этого менее смешным не становится. В общем, я еще лет в тридцать, когда меня спасли от насильственной потери девственности, сделала вывод, что действо, в ходе которого сопящий мужик со спущенными штанами и выставленным напоказ хреном пытается навалиться на несчастную девушку, не стоит свеч.
Нет, держать на макушке свои прелестные ушки (уши у меня и вправду были хороши. Когда не знали, что во мне похвалить, хвалили уши - чуткие, тонкие, изящно заостренные. Таким бы ушкам да сережки... Денег у меня, конечно, не было, но все-таки я проколола в каждом ухе по три дырочки и в надежде на будущие бриллианты вставила маленькие позолоченные колечки) я умела, но меня поймали на чувстве священного долга. Наш пропойца-повар сказался больным, и, стоило мне склониться над ним для осмотра, пошел в атаку. Ненасытный самец, благоухая самогоном, попытался меня оглушить и подмять под себя. Пить меньше надо! Я не столько оглушилась, сколько обалдела, и, отползая под полку с кастрюлями, заверещала. Повар спустил штаны (каков наглец!) и кинулся ко мне. Его орган, прости Свет, любви болтался жалкой сосиской. Орать я уже не могла, лишь стонала и плакала. От смеха. Поскольку действовать было все-таки нужно, я наддала ногой и пустила кастрюли в свободный полет...
Сбежались люди и эльфы, но ржущую меня и ползающего среди кастрюль повара не оценили. Серьезные они были, наши ребята. Лейтенант следопытов, на ходу скинув мне десяток лет, подробно разъяснил повару, а заодно и остальным, что полагается за изнасилование ребенка в принципе и что сделает лично он, если... Повар мигом протрезвел. Ну что я за неудачница такая, даже изнасиловаться красиво не смогла!
***
В общем, восхищенных взглядов я не поймала, но Странники встретили меня тепло. Маму мою здесь еще помнили, меня тоже. Посидели у костра в Анклаве, выпили в память Эстрель Теллавин, да и разошлись по своим постам.
Лечить мне было еще некого, я сидела в казенной комнатушке, сжимала почему-то не молитвенник, а мамин лук, и тихо всхлипывала. Мама, мамочка моя... Если б ты только была рядом! Я теперь ничья, даже друзья отвернулись. У меня есть только разрушенный Кель'Талас и Странники. И я совсем не умею быть взрослой, совсем...
"Если ты это читаешь, значит, я погибла, а ты навсегда лишилась или врага, или брата. Так получилось, детка, что наш лейтенант - твой брат. Теперь он с принцем, и ты вряд ли его найдешь. Да и захочет ли он знать? Я никогда не доверяла аристократам, даже если они ушли в Странники. Твой отец - капитан Гарван, но лучше тебе молчать об этом. Еще тогда говорили, что я воспользовалась его горем, тянула из него деньги, требовала все больше, а после одной из наших ссор он ушел в дозор к Зул'Аману и погиб. Это ложь! Издевалась над ним его мерзавка-жена, а я любила его, просто любила. Ссорились мы лишь из-за того, что я просила его быть твердым и выгнать эту сволочь - нет, не для того, чтобы женить на себе красавца-капитана, а чтобы его старшие дети смогли, наконец, жить по своей воле. А впрочем, решай сама. Только знай: ты - дитя любви, короткого счастья, которое меня покинуло. Никогда не стыдись себя..."
Да ладно, мам... Безотцовщина и конопушки - ерунда. А вот братья мои и вправду погибли. А кто не погиб? Проще посчитать, кто выжил... Ты прости, я не могла остаться у твоей могилы. Это - моя земля. Здесь они все умерли, но не сдались. Мы никогда не сдадимся, потому что мы дети крови. Я не сдамся, мам. И плевать, кто отвернулся, когда я уходила. Зато я дома.
Дома... У нас был дом. Совсем крошечный, но наш. Полный маминого оружия и моих книг. Мама не грустила, что я не стану следопытом. Когда во мне проснулся дар Света, она только улыбнулась, потрепала мой рыжий хвост и сказала: "Вот и славно, будешь меня лечить". Хреновая я жрица, мам. Стесала в кровь колени и локти, но посреди костяной пустоши отбить тебя у смерти не смогла...
Парни из Анклава проводили меня туда, где был наш дом. Кашлянули и деликатно отошли к поскрипывающей створке ворот. Каким чудом она уцелела? Я долго сидела в руинах, тупо глядя пред собой. Сгребла несколько отсыревших, плесневелых книг из перевернутого шкафа, старую куклу и мамин кинжал - тоже, если рассудить, каким чудом он пережил Плеть? - и вышла, не оглядываясь. Вокруг - моя земля. Пустить бы в нее хоть крохотный корешок... Нечем. Всё вырвано. Мама...
***
Год двадцать шестой от открытия Темного Портала, от дня же, с которого я служу в Анклаве Странников... всего ничего я прослужила, когда пришла бумага: "Военную жрицу Люциллу Теллавин приказом Лорда-Регента Кель'Таласа направить в распоряжение Армии Расколотого Солнца". Вот я и не обрубленный корень, вот я и прижилась! Военная жрица! Это вам не в бастионе Аллерии сидеть, ожидая невесть чего. Я иду сражаться в самом святом месте своей земли, и пусть будет стыдно тем, кто отвернулся!
Я, Люцилла, пятидесяти лет от роду, жрица Света, эльфийка крови.
Мам! Ты рада?
Esarus thar no'Darador.
|
| |
| |
