| Тенебринт | Дата: Суббота, 24.03.2012, 19:57 | Сообщение # 1 |
 Рядовой
Группа: Пользователи
Сообщений: 4
Статус: Offline
|
Я был младшим и семья наша будто сошла со страниц старой сказки про отца троих детей, из которых старшему сыну посчастливилось родиться умным, дочери мастерицей, а младшему… Думаю, продолжать не стоит. В моём случае младший был… просто миленький. Впрочем, полагаю, это вовсе не так уж и плохо – быть миленьким.
У нас была кондитерская лавка на окраине города. В детстве мне казалось, что именно там живёт солнце. Нет, оно, конечно, и не думало ночевать у нас в доме, но тогда я точно знал, что как только солнце уставало светить, оно падало к нам в печь через трубу в поисках убежища от настигающих сумерек, и превращалось там в огонь. Брат с сестрой часто посмеивались над моими рассказами, и верить в живущее в печи солнце наотрез отказывались. Тогда они казались мне совершенно глупыми дремучими людьми, которые не замечают настолько очевидных вещей. Сам же я был властелином мира – бескрайнего, неизведанного до конца. И имя ему было - Штормград. В моей голове не укладывалось тогда, что есть мир более широкий, который простирается далеко за высокие городские стены. Город я открывал для себя понемногу, волнуясь, что если буду знать каждый, даже самый далёкий, закоулочек, мне больше не для чего будет жить. «Не для чего жить» - красивые слова. Будучи совсем ребёнком, я подслушал их, когда разносил заказы в близлежащем квартале, и с воодушевлением заканчивал ими любое более-менее близкое по смыслу предложение, пока наш священник меня не отучил.
Отец всегда прислушивался к словам священника. А раз такой большой, крепкий и суровый человек, как мой батюшка, прислушивается к этому худому тихому старику, то какая же сила должна таиться в его лёгком теле! И скрывающий своё особое могущество священник, и хор, от которого перехватывало дыхание и что-то щекотало в груди, и витражи, сквозь цветные стёкла которых, будто здороваясь, проникали в храм солнечные лучи… Всё это было для меня загадкой. Я рассматривал, прислушивался, старался не шуметь, чтобы не спугнуть то особенное чувство, охватывающее душу. Возвращаясь со службы, я пытался сберечь его в себе, не свистел в знак приветствия знакомым мальчишкам на улице и даже не заговаривал с матушкой, которая всегда ласкала меня и была добра ко мне, казалось, более чем к брату и сестрице. Однако надолго меня не хватало. Да, мне всегда говорили, что мой рот надо закрывать на особый замок. И лучше на огромный амбарный.
Вы когда-нибудь замечали, что в детстве время течёт совсем не так, как у людей взрослых? Время текло медленно, как густые сливки из кувшина матери. А мне хотелось вырасти быстрее. И причин на это множество было. Если бы я вырос, я бы непременно женился на Кэтти, вот той, которая с рыжими косичками, и даже перестал бы дёргать её за эти самые косички и подкидывать ей лягушек; и родителям бы доказал, что я умнее, чем брат и так бы расширил нашу лавку, что отец тотчас бы извинился за то, что меня недооценивал, а брат злился бы страшно. Хотя нет, я бы непременно стал священником, чтобы постоянно испытывать эту лёгкость в душе и не бояться, что она пройдёт. Впрочем, стать священником шанс у меня был. Отец просил взять меня на обучение в храм, но что-то пошло вопреки его ожиданиям. Верно, это всё из-за моего не закрывающегося ни на минуту рта или оттого, что священник узнал о лягушках. Так на моей ещё не начавшейся карьере был поставлен крест.
В юность я вступил долговязым подростком с вечно растрёпанными волосами цвета соломы. Брат уже вовсю помогал отцу с лавкой, сестра, вышедшая замуж за весьма удачливого и зажиточного фермера, сразу переехала к мужу и ждала своего первенца. А я болтался без дела. В торговле я никакого особого таланта не проявил, так как не интересно мне это было, а я с детства не люблю заниматься тем, что мне не интересно. Отец же явно жалел денег, потраченных на моё начальное образование: ворчал, бранился, грозился – да всё бестолку. Признаться, возник у меня в то время план один… Все мысли им заняты были. Одно время даже думал: сбегу от родителей, подамся странствовать, а там, в странствиях своих, учителя найду, наберусь опыта. Думал-думал, да испугался. Слышал я как-то на проповеди, что долг наш – лелеять старость родителей, беречь их здоровье, чтобы дни их на земле продлились. Так и остался в городе. Продолжал заниматься заказами, торопился с одной улицы на другую и всегда старался выкроить время, чтобы в квартал магов забежать. У меня там место даже своё было, из которого можно было спокойно наблюдать за прогуливающимися магами, прислушиваться к их разговорам и при этом оставаться незамеченным. Вот если бы отец отдал меня в обучение к кому-нибудь из них! Куда там! Если уж он сокрушается о том, что потратился на обучение грамоте, то начинать с ним разговор о чародействе и подавно не стоило. Вот поэтому-то и сбежать думал. Была, правда, ещё одна мысль – пригрозить спалить лавку в результате неудачного эксперимента, но мысль эту я отверг сразу же. Совести не хватит, сам же себя потом сгрызу. Пусть им и кажется, что у меня в голове солома, как отец говорит, и ничего в ней долго не задерживается, а совесть у меня есть. Самая что ни на есть настоящая, которая мучает временами – страсть как. И за то, что помощи от меня мало и неприятности одни, и за то, что никак не пристроюсь, и за то, что торговой жилки и хватки как у брата нет, и за то, что тогда случилось. Нет, может, когда-то я и посчитал бы такой исход благополучным, но в тот момент... А как бы вы себя чувствовали, если бы вам довелось обнаружить у себя в кармане контракт на морскую службу, который сами и подписали, а вот когда и как – не помните и голова болит так, будто в ней колокол обосновался и набат бьёт? То-то же. Первым делом я решил покаяться перед отцом и непременно показать смятую бумагу с пестревшей подписью его отпрыска. Они с братом наверняка нашли бы способ избавить меня от этой внезапной службы, упавшей как камень на голову. Я представлял уже разоблачение угостивших меня в таверне моряков, незаконно вынудивших расписаться в контракте, как вдруг на голову будто холодную воду из ушата вылили. Мне почти 18 лет, а я до сих пор сижу на шее родителей и ем их хлеб. Их, не свой. Свой я ещё не заработал. Брат собирается строить новую лавку, которая принесёт ещё больший доход всей нашей семье, сестра обязательно с первой случившейся оказией передаёт свежие овощи, а я… А от меня?.. Мне стало тогда так страшно, так противно от осознания своей полнейшей бесполезности. Я завернулся в лоскутное одеяло, закрылся с головой и дрожал от страха, что никогда не смогу расплатиться. Что я принёс своим родителям? Поблагодарил ли, осознал ли в полной мере свой долг? Я собрался тащиться к отцу с этой бумажонкой, искать его защиты, прятаться как набедокуривший ребёнок, за широкую спину, перекинуть всю ответственность. И вот после этого я надеюсь как ни в чём ни бывало ступать под своды собора и получать то же приветствие лучей сквозь витраж, как в детстве, так же бегать в квартал магов и надеяться, что меня непременно заметят, так же есть не свой хлеб и даже не задумываться об этом, так же смотреть на причаливающие и отплывающие корабли, несущие на себе закатные лучи в ту даль, от которой я отказался.
Я ушёл рано утром. В печи тлели угольки, оставшиеся после ночевавшего в ней солнца.
Сообщение отредактировал Тенебринт - Суббота, 24.03.2012, 19:58 |
| |
| |
